Анна БОЧКО: Меня и других детей немцы хотели расстрелять или отправить в газовую камеру
Для современников история Великой Отечественной войны часто превращается в набор цветных и черно-белых картинок. Победные сражения подменяют судьбы обычных людей, но наша память о войне складывается из таких простых и одновременно страшных историй. «Хозяйство» продолжает публикацию рассказов о непростых судьбах людей, детство которых пришлось на Великую Отечественную войну.
Анна Стефановна Бочко родилась в поселке Зимовники. В апреле 1941 года Анне исполнилось 10 лет. Первое самое яркое воспоминание Анны – налет немецкой авиации на поселок. Станция Зимовники занимала стратегическое положение на железнодорожной линии к Сталинграду. Бомбы попали в нефтебазу, в небо взметнулись фонтаны пламени и клубы густого, черного как смоль дыма. В это время семья Анны понесла и первую утрату – во время немецкой бомбежки на станции погиб ее двоюродный брат, который вместе с другими парнями из района был призван в армию и грузился в армейский эшелон.
7 августа с приходом немцев начался грабеж оставшегося в поселке мирного населения. Солдаты хватали кур, гусей, на месте пристреливали коров и свиней. Семью Анны выгнали жить в землянку во дворе собственного дома, а в самом доме разместился немецкий штаб.
– Немцы очень боялись тифа. Мне и моей соседке наши матери намазали лица сажей, надели белые платки на голову и положили на койку. Немцы сунулись, а им: «Тиф, тиф». Так и пересидели первое время, – вспоминает Анна Стефановна.
Через Зимовники постоянно перемещались немецкие войска. Каждая новая партия оккупантов норовила взять все, что плохо лежит. Немудренное имущество семьи Анны оказалось полностью разворованным. Немцы, румыны, а затем и местные полицейские тащили подушки, одеяла, кухонную утварь.
Вскоре грабеж принял более правильные формы. Как и на большей части Ростовской области, оккупация Зимовников продлилась пять месяцев – с начала августа 1942 по начало января 1943 года. Тыловые немецкие части начали вывозить запасы зерна, забивать оставшуюся скотину и птицу. Рядом с домом Анны Стефановны разместился пункт по приему и забою гусей со всего района. Немцы подошли к этому делу со сноровкой: гусей забивали, мясо съедали тут же, а гусиный жир заливали в бутылки, которые затем в вагонах отправляли в Германию. Бутылки для жира заставляли собирать детей.
Некоторые полицейские из местных, припоминая, что отец Анны служил в милиции, угрожали расправой: «Ваша власть кончилась, началась наша власть». Жизнь человека тогда не стоила ничего. Отделаться зуботычиной от вражеского солдата считалось удачей.
Рядом с домом Анны немцы оборудовали продовольственный склад. Хлеб, колбасы, сыры, консервы – для вечноголодных подростков содержимое склада казалось сокровищем. Окна продовольственного склада выходили во двор, где в землянке жила Анна с матерью. Вскоре у детей созрела идея пробраться на склад. О смертельной опасности уже не думали.
Подобралась небольшая компания самых смелых и бесшабашных ребят. Ребята проникли на склад и тут же, в соседней конюшне, разделили добычу между сверстниками. Уже вечером начались аресты. Немцы сразу предположили, что на склад наведались дети. Анну схватили в числе первых. В той же конюшне заперли 17 детей и подростков – всех, кто проживал в ближайших к складу домах. В краже никто не признался, и полицейский сообщил, что утром у всех возьмут анализы кала, по которому определят, кто ел продукты с немецкого склада.
Надежды на благополучный исход никакой. Но спасение пришло с неожиданной стороны. Рядом размещалась румынская часть. Ей принадлежала и конюшня, куда заперли детей. Там служил солдат, хорошо знавший русский язык. Он предложил простой способ скрыть следы кражи – выпить раствор мела, о чем и рассказал школьной учительнице, жившей в соседнем доме. Выслушав идею румына, она бросилась к матери Анны. Мел второпях собирали по дому, у соседей. Учительница под каким-то предлогом пробралась в закрытую школу, занятую каким-то немецким учреждением. Румын же придумал, как передать раствор мела детям. Он предложил сделать подкоп под задней стенкой конюшни.
Утром пришла медсестра из русских, полицейский и немец. Следов съеденного гематогена не нашли. Но это лишь отсрочило казнь. Немецкий офицер через переводчика заявил, что к вечеру приедет душегубка, которая и увезет детей на казнь. Анна и ее товарищи остались в импровизированной тюрьме. Солдат предложил расширить сделанный подкоп. Через него дети и покинули узилище. Все попрятались у родственников, друзей и знакомых, кого-то отправили от беды подальше на степные хутора.
Героизм на войне часто незаметен. Анна Стефановна вспоминает, как в январе 1943 года, во время освобождения Зимовников, ее сверстницы спасли наших танкистов. Вокруг еще были немцы, и за это им грозил расстрел на месте.
Вспоминает она и другой случай. По весне дети обнаружили на берегу речки Куберле тело солдата Красной Армии. Подростки сами, без помощи взрослых, выкопали могилу и соорудили надгробие с красной звездой. Еще много лет они ухаживали за могилой солдата, пока останки бойца не были перенесены в общую могилу на кладбище.
